Макроэкономика

Жизненного стандарта. Само собой разумеется, что в короткой статье невозможно дать развернутую характеристику монетарной теории М. Фридмена. Предлагаем читателю задуматься над основными постулатами доктрины, изложенными нами по возможности «близко к тексту». Итак: – рыночная система обладает способностью автоматически, на базе саморегулирования, приводить себя в равновесие, запас прочности у нее неисчерпаем; – трудности и кризисы, возникающие в экономике, навязываются извне, носят экзогенный характер и их главным виновником является государственное вмешательство, которое блокирует действие стихийных сил и в то же время «раскачивает судно»; – монетаристы предлагают сузить рамки государственного регулирования, так как «ни одно правительство не может быть мудрее рынка»; «за неизбежные ошибки правительства мы отвечаем своими деньгами, а оно – нашими»; «чем меньше доля государственных расходов в ВВП, тем лучше жизнь людей»; – центр тяжести исследований и практических рекомендаций переносится в сферу денежнокредитных отношений; – используя наработки психологической школы в экономике (Л. Вальраса и др.), монетаристы во главе с Фридменом внимательно анализируют мотивы поведения хозяйствующих агентов, их ожидания, оценки, степень информированности. Монетаристское «прозрение» охватило научный мир в 70-е гг. Но главный удар по кейнсианской концепции «накачивания спроса» был нанесен конечно же стагфляцией, возникшей в середине 70-х гг. Справиться с ней посредством мер государственного (бюджетного) регулирования оказалось невозможным. Надо сказать, что монетаризм принимает разные.

Формы. Существует, например, британская версия, нашедшая свое выражение в политике М. Тэтчер. Монетаризм оказался успешным в экономической практике многих регионов мира. Сотрудничая с национальными исследователями, эксперты монетаризма разрабатывают проекты выведения стран из кризиса (например, Джеффри Сакс – автор «шоковой терапии» для Польши). В копилке монетаризма – преодоление депрессии и структурные преобразования в ряде развивающихся стран, денежное оздоровление Израиля, модернизация на рыночных рельсах стран Юго-Восточной Азии, Восточной Европы. В Венгрии, Чехии, Польше были созданы стартовые условия для экономического соревнования. Монетаристская доктрина принята на вооружение такими международными организациям, как ОЭСР и МВФ. Последний осуществляет теперь экономические сопоставления на основе так называемых «естественных» обменных курсов, предложенных М. Фридменом. Сегодня перед Россией стоит проблема выбора пути, а перед нашими экономистами – задача разработки теории, которая, основываясь на общецивилизационном фундаменте, умело сочетала бы западный опыт с возрождением традиций, сформировавшихся в экономической практике России на переломе XIX-XX вв. В какой мере учение монетаристов могло бы способствовать этому? Хозяйственная практика России подтверждает обоснованность количественной теории денег. На собственном опыте мы обнаруживаем порой весьма жесткую связь между бюджетным дефицитом, денежной массой, инфляцией и валютным курсом. В национальной денежной политике можно было бы использовать некоторые принципы «денежного правила» М. Фридмена, изложенные им в «Программе монетарной стабилизации». Речь идет если не о.

Полном устранении, то хотя бы об ограничении участия Центробанка в так называемых «акциях быстрого реагирования» – мерах по ликвидации всякого рода кризисов и шоков. Текущие финансовые потребности должны удовлетворяться за счет соответствующих статей госбюджета без дополнительного обращения к печатному станку. Полезно установить пределы роста денежной массы, связав темп ее прироста с реальным увеличением ВНП, четко контролировать динамику денежной массы. Все эти замыслы упираются в деликатную проблему взаимоотношений между ЦБ, правительством и парламентом. Ведь совместная ответственность в деле контроля за денежным обращением равняется безответственности. Практически «денежное правило» применимо к ситуации, где Центробанк является автономным, но, естественно, и ответственным институтом. Следовало бы также освободиться от практики государственного кредитования, при которой коммерческие банки продолжают выполнять посреднические функции Центробанка, противоречащие их природе. Необходимо ввести депозитное обеспечение кредитов и достаточно высокие нормы обязательных резервов. Разумеется, «монетарный блок» будет работать лишь при демонополизации и реальной приватизации экономики, при наличии политической воли и выдержки. Западная практика свидетельствует о том, что тезис: «Инфляция – это плата за полную занятость» – является не более чем наивной версией кейнсианства. Одно дело – когда существует спокойная, «ползучая» инфляция, исчисляемая несколькими процентами в год, другое – когда инфляция гипертрофирована. Нахождение некоторого, чаще неустойчивого, компромисса между, скажем, 6% инфляции в год и 4% безработицы, по-видимому,.

Возможно. Но если инфляция вышла из-под контроля или контролируется с трудом, то дальнейшее наводнение рынка деньгами ведет к стагфляции и даже к социально-экономическому ступору. Чудес не бывает, как бы нам ни хотелось уйти от жестокостей жизни. Задача состоит в адаптации – экономической, социальной, политической, нравственной – к существованию в стране с «естественной» безработицей. Этот тезис Фридмена общепризнан прежде всего в силу его эмпирического подтверждения. «Естественная» безработица обусловлена рядом обстоятельств, в числе которых – нежелание менять профессию или место жительства, несогласие на уменьшенную оплату труда и т.д. Разумеется, материальное положение безработного у нас и на Западе несопоставимо. Поэтому нападки со стороны Фридмена на излишний либерализм трудового законодательства или непродуманную активность профсоюзов (кстати сказать, подобные размышления мы встречаем и у Кейнса) пока что не имеют существенного значения для нашей практики. Россия вовлекается в орбиту международных валютно-кредитных отношений. Происходит это иногда в экзотических формах, но неожиданно быстрыми темпами. И у нас обнаруживается зависимость валютного курса и текущего платежного баланса от состояния внутреннего денежного обращения. «Избыточные деньги вытекают через дефициты» – справедливо замечает сторонник монетарной теории Г. Хемфри. Проблемой номер один является квалифицированное валютное прогнозирование. Здесь монетаризм практически незаменим. Он учит привлекать к анализу множество факторов, учитывать накопленный опыт, в особенности бесславный опыт валютных интервенций. Повысить.

Профессиональные знания в сфере открытой экономики позволяют исследования в области «переливов капитальных активов», приобретших у нас форму бегства капиталов и вероятной их репатриации, проникновения в тайну «импортируемой инфляции». Суждения о валютном курсе, основанные на паритете покупательной способности как долгосрочном факторе валютного прогнозирования, о текущих колебаниях курса, обусловленных в первую очередь конкуренцией рынка ценных бумаг – национальных и зарубежных, – являются богатым источником практических сведений и навыков. Для нас также совсем не второстепенен вопрос об обменном курсе доллара и немецкой марки – двух валют, ставших ключевыми на российском валютном рынке. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ДОЛГ Внутренняя и внешняя задолженность Вопрос о том, означает ли финансирование государственных расходов с помощью займов большее бремя для будущих поколений по сравнению с налогами, представляется сложным не только «человеку с улицы»; проблема вызывает жаркие споры и среди профессионалов. Одно из недоразумений связано с тем, что государственный долг зачастую рассматривают по аналогии с частным долгом. Это действительно справедливо для внешнего государственного долга, но совсем не для внутренней задолженности государства своим гражданам. Вот как выразился по этому поводу американский экономист А. Лернер (1948): «Нация, которая должна другим нациям … нищает или обременяет себя точно так же, как человек, задолжавший другим людям. Но это не распространяется на национальный долг, когда нация находится в долгу.

У граждан того же самого государства… В этом случае мы оказываемся должны сами себе». Почему в таком случае столь устрашающе звучит выражение «бремя государственного долга» и в чем смысл перекладывания этого бремени на будущее? Ответ зависит от того, как наличие задолженности воздействует на поведение национальной экономики. Для экономистов 40–50-х гг., исповедовавших в большинстве своем кейнсианские воззрения, бремя задолженности означало сокращение совокупного потребления. В закрытой экономике с полной занятостью ресурсы, используемые на государственные расходы, уже не могут быть использованы на другие цели. Как выразился П. Самуэльсон, «чтобы вести войну сегодня, мы должны кинуть на врага наше сегодняшнее вооружение, а не долларовые бумажки и не будущие товары и услуги». Закрытая экономика не может располагать большим количеством товаров и услуг, чем их создается сегодня, так что сокращение ресурсов на сегодняшнее негосударственное использование не зависит от метода финансирования. Отдавая предпочтение не налогам, а займам, мы обязываем будущих налогоплательщиков выплатить как сам долг, так и проценты по нему. Влияние на экономику государственного долга, так же как и системы социального страхования, т.е. факторов, передающих ресурсы от одного поколения к другому (межгенерационный трансферт), определяется поведением сбережений. Если существование государственного долга отвлекает сбережения и ведет к сокращению запаса реального капитала, это значит, что граждане в своем большинстве ориентируются на краткосрочную.

Перспективу, их экономическое поведение определяется, как говорят, ближним горизонтом. Если же у населения преобладает оптимистический взгляд на вещи и сильны межгенерационные связи, тогда экономический горизонт расширяется и люди будут приспосабливать свои долговые обязательства к завещательным распоряжениям. Политика правительства в области госдолга является одним из инструментов желательного межвременного распределения, и выбор финансирования с помощью налогов или займов в конечном счете должен определяться стремлением к увеличению капитального запаса, наследуемого будущими поколениями. Размеры и динамика государственного долга России Знакомство с предметом полезно начать на примере отечественных данных. Внутренний долг представлен государственными ценными бумагами (ГКО, КО, ОВЗ). Операции с государственными краткосрочными обязательствами (ГКО) составляли в 1996 г. 87% от стоимости всех государственных ценных бумаг, представленных на фондовом рынке. На казначейские обязательства (КО) и облигации внутреннего валютного займа (ОВВЗ) приходилось около 13%. В целом продажи государственных ценных бумаг составляли в 1996 г. 97,2% от оборота фондовых бирж. Сумма внутреннего государственного долга поднялась в 1998 г. до 70 млрд. долл., или 18% ВВП. К тому же волны финансового кризиса 1997–1998 гг. вынуждали периодически повышать процентные ставки рефинансирования до 120-150%! Для наглядности изобразим эффект от роста ставок схемой: Но эта схема демонстрирует краткосрочное кредитно-денежное взаимодействие. В 1996–1997 гг. некоторые новые компенсационные возможности дало размещение на международном финансовом рынке российских.

Ценных бумаг, гарантированных консорциумом европейских банков. Еврооблигации выпускаются на сравнительно длительный срок (5 и более лет). Вместе с тем общая задолженность, несмотря на новые источники погашения старых долгов и пересмотры (реструктуризации) долговых обязательств, не уменьшается. На конец 1997 г. внешний долг России повысился до 122,5 млрд. долл. (26,4% ВВП), в том числе – долг МВФ достиг 13,2 млрд. долл. Совокупная внешняя задолженность России (1997) Парижский клуб, объединяющий центральные банки, считается клубом кредиторов. Россия стала его членом, поскольку является держателем задолженности ряда слаборазвитых стран. Лондонский клуб – организация коммерческих банков (их около 600) – считает своей главной задачей востребование долгов. Наши переговоры с ним в основном сводятся к либерализации условий погашения долгов. В результате переговоров Россия получила рассрочку по выплате основной задолженности сроком на 25 лет. Помимо банковских действий на Западе накоплен опыт уменьшения задолженности посредством: – обмена долговых обязательств на облигации или государственные векселя страны-должника; – покупки иностранными кредиторами акций предприятий, находящихся под контролем государства; – в некоторых случаях кредитор «покупает» в стране-должнике земельные участки, латифундии. Подобными методами была, например, смягчена проблема бразильского долга: в 80-х гг. Бразилия была первой в списке мировых должников. Особый теоретический и практический интерес представляет финансовый кризис, вспыхнувший в России осенью 1998 г. Несмотря на пророчества о.

Неминуемом взлете инфляции, катастрофическом падении рубля и экономическом крахе, мы оказались свидетелями ползучей инфляции и начавшегося с весны 1999 г. экономического оживления. Среди августовских решений Центробанка и правительства находилось три пункта: отмена валютного коридора и девальвация рубля, односторонний отказ от обслуживания ГКО и 90-дневный мораторий на обслуживание внешних долгов. С юридической точки зрения решения, во всяком случае второе и третье, были не совсем корректными, но с экономической позиции девальвация позволила удешевить внутренний рублевой долг и конфисковать у населения часть сбережений. Само собой разумеется, что социальное положение и психологическое состояние масс от этого не улучшились, одновременно происходило замещение части внутреннего долга внешним. Часть ГКО была обменена на еврооблигации. Процент внутреннего долга по отношению к ВВП заметно понизился: с 24 до 12 к концу 1998 г. Однако резкое возвышение внешней задолженности с 28,5 до 115% по отношению к ВВП таит в себе взрывную силу. Итак, финансовый кризис, называемый августовским, явился результатом кредитно-денежной политики ЦБ» безмерного выпуска ГКО, дефицитности государственного бюджета, а также некоторого падения цен на нефть в 1997–1998 гг. Государственный долг в ретроспективе Посмотрим теперь, как развивались события в западных странах. Перед нами графики движения госдолга к ВВП в течение довольно длительного времени в США и Великобритании. Особенно заметна связь неравномерностей с периодами.

Войн и кризисов. Обратим внимание на одну существенную деталь. Представленные кривые характеризуют госдолг в реальном выражении. Инфляция могла бы серьезно искажать эту картину. Традиционным источником государственного долга является бюджетный дефицит. В 80-е гг. почти во всех развитых странах он составлял 3–4%; превышение, доходившее до 10%, имело место в Италии, Великобритании, Греции. За 10 лет госдолг развитых стран в целом достиг примерно 50-60% к ВВП. Связь бюджетного дефицита с государственным долгом как бы очевидна, но для того чтобы выяснить ее конкретное содержание, следует остановиться на некоторых положениях из теории финансов. Временная стоимость денег Управление финансовыми активами, например акциями и облигациями, предполагает оценку (valuation) потоков денежных средств, ожидаемых в результате использования этих активов. Фундаментальным принципом, значение которого было осознано, наверное, вскоре после появления самих денег, является принцип их временной неравноценности: деньги, которыми мы обладаем в разные моменты времени, имеют неодинаковую ценность. Временная ценность денег (time-value of 168 money) играет не меньшую роль, чем сами размеры денежных сумм: «Время – деньги!» Рубль сегодня имеет большую ценность, чем рубль, который должен или может быть получен спустя некоторое время, поскольку его можно вложить (инвестировать) в финансовые и имущественные активы с надеждой получения в будущем дополнительного дохода. Процесс оценки будущих денежных потоков называется анализом дисконтированного денежного потока (ДДП),.